Контрольная диверсия - Страница 22

— Дальше веди сам, — сказал капитан Игорь, перекладывая спичку справа налево.

— Есть, вести самому, — уныло ответил Цветаев.

Он вдруг подумал, что капитан Игорь хотел сказать ему что-то важное, но не сказал, мешала враждебность между ними.

— Э-э-э… — окликнул его капитан Игорь, — только без фанатизма. Нам ещё живыми вернуться надо.

Он загонял его между чувством долга и желанием сбежать куда глаза глядят. А фиг тебе, решил Цветаев, не на того напал, доведу и помогу, чем могу, а на большее на рассчитывай, имея ввиду дружбу и доверительные отношения, такие, какие у него были с Пророком или с Гектором Орловым.

План был несложным. Бандерлоги и львонацисты настолько уверовали в победу, что не утруждали себя охранять. Вели образ жизни беззаботный и пьяный. Если бы не группа Пророка, то они бы в этом районе вообще стали картошку выращивать, а так хоть озираются порой. Цветаев подозревал, что существуют и другие подобные же группы, но где и в каком районе, Пророк не говорил, молчал как рыба об лёд, жизнь научила, а может, просто не знает, часто думал Цветаев, однако с расспросами не приставал, всё равно не скажет.

— Пошёл бы ты… — беззлобно ответил он, и, пригнувшись, демонстративно потрусил туда, где в церковных развалинах под береговым холмом прятался ход в подземелье.

Эта церковь, как и все второстепенное в украинском государстве, давно пришла в ветхое состояние: стены потрескались, купол осёл, крест торчал криво, словно в укор майданутым. Внутри царил хаос и запустение. Иконостас, естественно, давным-давно был разграблен. Сам ход был даже не ходом, а дыркой в полу, точнее, в потолке туннеля. Если бы не таинственная карта, которую однажды принёс Пророк, они бы даже не знали о его существовании. А так Цветаев разгрёб камни, откинул лист железа, и они прыгнули вниз.

Воздух внутри был тяжелым и спёртым, пахло подземельем, ну, и кошками, разумеется — верный признак того, что в туннеле никого не было с тех пор, как Цветаев замаскировал его. Это, правда, ещё ничего не значит, суеверно подумал он и повёл капитана Игоря так, словно туннель был заминирован. Однако капитан Игорь оценил его медлительность совсем с другой точки зрения.

— Нам нужно до темноты выйти на позицию, — напомнил он недобрым голосом, смахивая с лица корешки, которые свисали из потолка и казались чем-то неземным.

Не надо быть таким длинным, злорадно подумал Цветаев и согласился:

— Выйдем, — сказал он, воспринимая начальственные тон капитана Игоря, как ещё одну его зловредность, и не обращая на неё особого внимания. Просто в его понимании капитан Игорь хотел казаться значительным, а это противоречило жизненной позиции Цветаева: не любил он, когда им командовали злые и тупые люди, наверное, поэтому и попросился к Кубинскому, у которого дисциплина была не такой строгой, как в Народной армии.

После «Зелёного театра» ход вёл дальше, в Лавру, однако карта на этом места, преднамеренно или нет, была оборвана, да и Цветаев, честно говоря, совершенно не жаждал попасть туда, где лежат высохшие покойники и пахнет ладаном.

Кирпичная кладка сменилась известняковыми стенами, совсем такими же, как Лавре, только не было ниш с усопшими монахами, корешки стали гуще и белее, на полу появились сталагмиты, которые с треском ломались под ногами. Затем снова пошла кладка, и через несколько шагов они уперлись в монолитную стену. Если не знать, как её открыть, то можно было промучиться до скончания веков, однако Цветаев потянулся, нажал на потайной камень, стена бесшумно провернулась, и открылся лаз. Едва они проскочили наружу, как лаз закрылся. Через мгновение они были в «Зелёном театре».

К их удивлению, «Зелёный театр» не то чтобы не оказался заминированным, его даже не охраняли. Сцена лежала ниц, лавочки унесли ещё при царе Горохе, стены усыпались. То ли львонацисты не поняли, откуда в своё время появлялся Цветаев, а самое главное, куда он пропадал, то ли ещё по какой причине, но выйдя через правую винтовую лестницу и, поднявшись по откосу, они и здесь никого и ничего не обнаружили, кроме разве что горы окурков и банок из-под пива. Зато в «Охотничьем домике» напротив вовсю гремела музыка, горели окна и слышались пьяные голоса.

— Где развалины? — спросил капитан Игорь, вглядываясь в темнеющие купы деревьев.

— Там, — Цветаев уверенно показал в сторону трассы.

Собственно, трасса являлась продолжением эстакады, которая начиналась от крыши велотрека. Когда велотреком перестали пользоваться по назначению, на нём сделали вертолётную площадку, от которой до здания верховной рады было пять минут езды.

— Пошли! — скомандовал капитан Игорь.

Развалины были старым-старым туалетом с плоской крышей. Но как раз с этой крыши хорошо была видна трасса в том самом месте, где она делала крутой поворот и где машины обязательно притормаживали. Единственно, оборонять такую позицию было невозможно, но, похоже, капитана Игоря это мало заботило. Он деловито залез на крышу и даже попрыгал на ней, словно говоря, что после уничтожения ляха графа Сморчевского-Потоцкого можно будет устроить танцы с девочками и плевать на плохую в оборонительном смысле позицию. Тебе виднее, подумал Цветаев.

— Действуй по плану, — всё так же нервно благословил его капитан Игорь.

Цветаев был рад остаться в одиночестве, так он чувствовал себя увереннее. В банках оказалось, конечно же, не пиво, что само по себе было маловероятно, а самый настоящий пластид — самодельные бомбы.

— Вставишь взрыватель, — проконсультировал на ходу капитан Игорь, не вынимая спичку изо рта.